Приятель - Страница 3

Все вышеописанное было бы неплохим фоном для такого чудесного и памятного дня, если бы не одна мелочь: Цыпа меня невзлюбил. Ну, даже не совсем так, если уж на то пошло. В общем, говоря начистоту, Цыпа возненавидел меня всем своим существом. Сам он находился здесь для того, чтобы править царством беленьких красавиц-«курочек», но что делает в его царстве этот надоедливый человечек? Добавьте к этому еще и тот факт, что он был (я уверен) далеко не дурак и отлично понимал, что я охотно зажарил бы его, если бы только он поместился в сковороду. В итоге между нами сложились отношения, которые трудно назвать гармоничными.

С девочками он всегда был готов играть и при этом кряхтел от удовольствия, с благоговением хлопал похожими на бусинки глазками, когда Пэм обращалась к нему своим высоким голосом, похожим на птичий («Ты самый красивый кукарека на всем белом свете!»), но на меня бросался не раздумывая. При этом Цыпа устрашающе расправлял крылья, грозно хлопал ими, а на маловыразительной птичьей морде вдруг отображалась смесь ярости с глубоким презрением. Цель у него была одна: вонзить свой острый клюв поглубже в икры моих ног, а когда я пытался отогнать его, он высоко подпрыгивал, словно мечтал лишить меня признаков пола. Готов спорить, что в тиши ночей, сидя на насесте, этот петух хладнокровно обдумывал, как бы посерьезнее унизить меня и прогнать отсюда.

Вот как случилось, что в первый же день в новом доме, наслаждаясь жизнью на крылечке, я вдруг замер от страха. Мне вспомнились предупреждения Пэм: малейшее резкое движение заставляет Цыпу ринуться в яростную атаку. Еще, помню, она мне говорила, что, если я буду непоколебимо стоять на месте, это может быть воспринято как угроза, которая, соответственно, опять же побудит Цыпу к нападению. Но среди ее советов был и полезный: если отступить назад, хоть чуть-чуть, он воспримет это как покорность противника, готовность сдаться, и тем удовлетворится.

Пока же я стоял на месте, стремясь продемонстрировать свою силу, но так, чтобы это не выглядело угрозой для петуха. От этих стараний я был весь натянут как струна. Мне хотелось как-то добраться до двери, но при этом не двигаться и даже не шевелиться. И тут прямо между мной и Цыпой возник мой пес Бейкер. Бросил к моим ногам мячик и поднял на меня глаза.

– Молодчина, – проговорил я низким голосом, каким всегда разговариваю с собаками. – Хороший пес. – Я подобрал мячик и пошел к двери. Бейкер не сводил с меня внимательных глаз, а Цыпа в итоге оказался так отлично блокирован, что этот маневр привел бы в восторг моего школьного тренера по баскетболу.

Я бросил мячик, Бейкер устремился за ним, а мы с Цыпой остались на сияющем чистотой крылечке, причем нас разделяли семь-восемь шагов. Вероятно, он мог в один миг преодолеть это расстояние, но я теперь чувствовал себя уверенно, как человек, которому есть где скрыться – рука уже легла на ручку двери и начала тихо-тихо ее поворачивать.

Цыпа проанализировал ситуацию, скривился, гребешок поник… Затем, к моему облегчению, он повернулся ко мне спиной, издал недовольный клокочущий звук, скакнул через две ступеньки на выложенную кирпичом дорожку и пошел прочь по двору. Впрочем, прежде чем уйти, он задержался, чтобы уронить тяжелый кругляшок черно-белого помета, и тот с отвратительным чмокающим звуком шлепнулся на безукоризненно чистые доски парадного крыльца.

Внизу петух поскреб лапой по траве (какая бы она там ни была), громко прокукарекал, словно желая сказать: «У меня еще много времени впереди, чтобы разделаться с тобой», – и, переваливаясь, удалился за угол дома.

2

Коль уж рассказывать историю этого петуха, то начинать надо с собаки.

Звали пса Гарри, и если считать правдой присказку, мол, за всю жизнь можно встретить лишь одно по-настоящему чудесное животное, то именно этот пес, вне всякого сомнения, был для меня таким чудом. Он прибыл сюда в грузовом отсеке самолета компании «ЮС-Эйр» рейсом Филадельфия – Бостон, за неделю до Рождества 1994 года. Возможно, кому-то покажется странным утверждение, будто собака способна изменить всю твою жизнь, но в данном случае так и было.

Решение купить Гарри возникло далеко не случайно, оно вовсе не было неожиданным порывом вроде «слушай, я тут подумал, а не обзавестись ли нам собакой?» Мы с тогдашней моей женой без конца обсуждали вопрос о собаке, представляли себе, как станем гулять по утрам тихими улочками Бостона, проводить дни на берегу моря, а по вечерам смотреть телевизор вместе с животинкой, уютно устроившейся у наших ног. Эти мечты не давали нам покоя, и нередко мы забредали в зоологический отдел супермаркета, уже накупив продуктов, и обсуждали, как будет здорово набрать пакетов с едой и коробок с лакомствами для своего собственного ретривера. А когда на улице нам встречался особенно красивый золотистый ретривер с царственной осанкой, мы били по тормозам и провожали его долгими восторженными взглядами, в которых отражалась и зависть к владельцу. Однако на пути нашей мечты неизменно возникали непреодолимые препятствия: то договор об аренде квартиры запрещал нам держать животных, то мы с женой некоторое время жили в разных городах, то каждый из нас по уши погружался в работу, посвящая ей себя без остатка.

Первый урок, который я получил от Гарри, еще прежде чем он прибыл к нам, заключался в следующем: если все время ждать чего-то идеального, то никогда не дождешься, и останутся тебе одни лишь сожаления.

Когда мы с женой осели наконец в одном городе – Бостоне (она переехала из Вашингтона), я пришел к некоему решению. Мы много работали: жена – политтехнологом, а я – корреспондентом газеты «Бостон глоуб», но нельзя сказать, что мы были загружены работой по горло. Домовладелец оказался на редкость сговорчивым, когда однажды вечером я, изрядно волнуясь, позвонил ему и предложил увеличить гарантийный депозит, если он вычеркнет из нашего с ним договора запрет на содержание животных. Добившись этого, я стал целыми днями пропадать там, где разводят собак, читать книги по собаководству и приставать с детальными расспросами к владельцам животных, которых встречал на улице. Все это я делал по секрету от жены, поскольку хотел преподнести ей сюрприз.